У всех, кто впервые знакомится с жителем Райгорода, его имя вызывает удивление,
некоторые даже переспрашивают: «как-как?»
Гром – такое необычное имя дал своему сыну в 1950-м году Николай Цой.
Почему его назвали именно так, Гром Николаевич Цой (фото на 1 стр.) и сам не знает: спросить у отца не успел, тот умер, когда мальчишке и шести лет не исполнилось. А мама, которая одна поднимала четверых детей, тоже не объяснила – как муж решил, так сына и назвали.
Кажется, про него нельзя сказать «как вы лодку назовете, так она и поплывет»: ни в облике Грома Цоя, ни в его голосе ничего «громового» нет: улыбчивый и спокойный человек.
К своему имени мужчина относится философски:
— Да я и не задумывался никогда, — улыбается Гром Николаевич, — и когда спрашивают, почему меня так назвали, не знаю, что и ответить. Вообще, хоть мы и корейцы, но у нас в роду у всех имена русские: Афанасий, Василий, Илья, Трофим, Павел. Сыновья у меня – двойняшки Владислав и Алексей. Нет, у меня никаких проблем с именем никогда не возникало – ни в школе не дразнили, ни на работе не переиначивали: Гром и Гром.
Так и вспоминается «Иван Васильевич меняет профессию»: ну, Иоанн, ну, Грозный – ну что тут особенного?
Немного истории. Первые корейцы в Российской Империи поселились в 60-х годах девятнадцатого века, когда из-за перенаселенности и голода крестьяне из Кореи устремились в приграничное Приморье. К началу 1917 года число живших на Дальнем Востоке корейцев уже превышало 100 тысяч человек, а еще через 20 лет – уже 170 тысяч. И все они по решению Политбюро ЦК ВКП (б) от 21 августа 1937 года были высланы из пограничных районов Дальневосточного края в южные районы Казахстана и Узбекистан. Хотя переселенцы формально не были репрессированы и не теряли гражданских прав, кое-какие запреты были. Им, например, запрещалось покидать районы переселения в течение пяти лет. Выселение корейцев в августе 1937 года стало первой советской этнической депортацией.
Казахская и Узбекская советские социалистические республики были выбраны местом депортации корейцев, потому что там начало развиваться рисоводство, но местные крестьяне не имели в этом никаких навыков, а корейцы испокон веков считались «природными специалистами» в этом деле.
Родители Грома Николаевича участи своих земляков не избежали – были высланы в Узбекистан, где в Ферганской долине он и родился, и откуда после учебы отправился в Таджикистан. Там и женился.
Не ожидал Гром Цой, что семейная жизнь у него не сложится, но – увы! Жена оставила ему пятилетних двойняшек и ушла:
— Наверное, она думала, что я буду ее просить и уговаривать, — вспоминает мой собеседник. – Но я не стал этого делать: с самого начала нашей жизни я говорил, что будем жить сами, вдали от родственников – и от моих, и от ее. Но нет, жена от своих родителей оторваться не захотела. Это было ее решение, и я своего не изменил: ушла и ушла, главное – дети со мной.
И в этот момент я поняла, что мой собеседник все-таки имя свое оправдывает: мужчине остаться с двумя малышами на руках в не самые простые времена – разве это не громовой характер?
И хотя его мама помогала поднимать ребят, основные заботы легли на плечи Грома:
— Еду-то и вообще всё в дом приносить надо! На производстве зарплат тогда не было, вот я и брался за всю работу, где заработать можно было не только на хлеб, но и на масло, и на крышу над головой. Сначала в Казахстане три года на полях работал, тогда такие бригады назывались хозяйственно-коммерческими.
Из Казахстана переехал в Россию: тут, в Астраханской области, уже обосновалась сестра Грома. В Ушаковке арендовал поля, сажал арбузы, лук, морковь, капусту – то, на что спрос есть всегда. Так мальчиков своих и вырастил. Сейчас оба сына Грома Николаевича живут в Санкт-Петербурге, зовут отца к себе жить, но он – ни в какую (Гром – он и есть Гром!):
— Нет, мне в Питере не климатит. А в Райгороде – хорошо.
Сейчас Гром Цой подрабатывает охранником, и даже хозяйства никакого не держит:
– Любое дело рук требует, даже за курами ухаживать надо: вовремя покормить-напоить, солому подстелить, чтобы ноги не замерзли. А поросята или коровы – и вовсе хлопотное дело, зачем оно мне, одному-то?
Наталья Жилезнова
Фото Юлии Сафоновой
